Практически всю свою долгую жизнь я состоял целителем при одном знатном семействе из предместий Вэйреста. Я получал щедрое ежемесячное достойное жалование, но при этом практически не был обременен работой. Исцеление мелких царапин, ушибов, а так же несерьезных хворей у господских детей и самих господ отнимало у меня мало времени, что я мог беспрепятственно заниматься своими исследованиями в отведенной мне башне их родового гнезда. Сказать по чести, мне было бы гораздо удобнее обитать в прилежащей деревеньке, чтобы иметь больше возможностей для изучения так интересовавшего меня вопроса, но такова была господская прихоть. Я не буду здесь вдаваться в подробности и расписывать свои увлечения анатомией организма и влиянии магии на него, ибо этому посвящен не один трактат, вышедший из-под моего пера. Мое повествование будет посвящено только одному непродолжительному периоду моей жизни и только одному занимательному экземпляру, о котором я не решался писать ранее в виду некоторых причин.
Будучи уже в достаточно зрелом возрасте и имея двух детей-подростков, благородная госпожа вновь сумела зачать. По мере того, как рос ее живот, ее самочувствие ухудшалось, что вызывало у меня большие опасения и заставляло постоянно находиться в непосредственной близости от нее. Я старался не давать ей микстур и зелий, чтобы не навредить вызревающему в ее чреве плоду, но поддерживал ее силы с помощью магии. Она практически перестала питаться, ибо, зачастую ее желудок исторгал из себя даже те малые крохи, что удавалось ей съесть, от чего она то и дело теряла сознание. Мне было тревожно наблюдать, как здоровая и цветущая женщина, коей она была в прошлые свои беременности, превратилась вдруг в жалкое, бесцветное создание со впалыми щеками и немощью в чреслах, ожидая своего третьего ребенка. Тогда я считал, что виной тому ее уже немолодой возраст и ветшающий под гнетом лет организм. К этому мнению я склоняюсь и сейчас.
Госпожа разрешилась от бремени в месяце Высокого Солнца, за месяц до истечения срока, отведенного самой природой. Пока чрево ее готовилось извергнуть из себя плод, несчастная женщина металась в полубреду, вызванному горячкой, настолько беспросветном, что даже моя магия, направленная только на нее, облегчить ее состояние так и не смогла, и мы с повитухой серьезно опасались, что она может не выдержать и отправиться к праотцам скорее, чем мы сумеем извлечь на свет ее дитя. Но Боги были милостивы к несчастной женщине, да и мои усилия оказались не напрасны, что младенец появился на свет, не отняв жизни у своей матери.
Я был слишком занят роженицей, да и находился на грани истощения, исчерпав всю свою магическую силу практически без остатка, что новорожденного сумел разглядеть не сразу, а уже когда он был обмыт и запеленан. Хоть он и появился на свет раньше срока, но жизни его ничто не угрожало. Я сразу обратил внимание, что этот мальчик несколько отличается от других младенцев, которых приходилось мне видеть, и дело было отнюдь не в недоношенности. Меня настолько удивило и заинтересовало мое открытие, что я тут же позабыл об усталости и счел необходимым рассмотреть этого ребенка со всей тщательностью. Младенцы сами по себе нескладны и нелепы, но этот выделялся среди прочих, будучи куда более нескладным со своей непомерно большой головой, плотным тельцем и короткими конечностями, а его крошечное личико совершенно не обладало той нежностью и округлостью форм и было попросту отвратительным. И я сразу понял, что этот мальчик неполноценен и едва ли сможет долго прожить.
Но вопреки моим прогнозам, ребенок не только не умер, но и проявлял небывалую волю к жизни, подрастая и крепчая с каждым месяцем, а его уродство становилось все более заметным. Благородная леди, казалось, нисколько не замечала этого и сильно привязалась к этому младенцу, отказавшись даже от кормилицы, в то время, как ее супруг, напротив, старался не приближаться к его колыбели, демонстрируя полное отвращение. Однажды я неосторожно обмолвился перед господином, что мне было бы интересно изучить природу его отпрыска и, возможно даже, повлиять на нее, на что получил неожиданное согласие, данное с абсолютной хладнокровностью. Совершенно иначе отреагировала госпожа. Она прижимала ребенка к себе и заливалась слезами, но все-таки уступила воле супруга, взяв с меня слово, что я не причиню мальчику вреда.
Пожалуй, это был самый занимательный экземпляр за все время моей практики, жаль что времени, отведенного мне, было очень мало. Всего каких-то пять лет я провел рядом с мальчиком, к которому даже успел привязаться. Я наблюдал за ним, изучал его, пытался повлиять на рост его костей и еженедельно обмерял его, но так и не сумел сдвинуться ни на йоту к хоть какому-нибудь результату. Ребенок рос согласно своему возрасту, но был заключен в жестокие рамки, ограниченные природой. Но нужно отдать природе должное - в ущерб полноценности физической она наделила его не по годам высоким интеллектом и поразительными способностями к магии. Дитя, когда ему едва минуло три года, на моих глазах сумел на несколько мгновений поднять над столом серебрянную ложку белстяще выполненным, для своего возраста, разумеется, заклинанием телекинеза без предварительных тренировок! Я незамедлительно сообщил об этом господину, ожидая, что он обрадуется столь раннему и столь громкому успеху сына, но лорд лишь задумчиво потер лоб и сухо предложил мне заняться его воспитанием, раз уж я так восторжен. Думаю, это не было прямым указанием или даже советом, а скорее издевкой, но я поспешил этим воспользоваться.
Уже тогда я был далеко не молод и уже достаточно продолжительное время лелеял мысль о преемнике, что сможет достойно продолжить дело всей моей жизни и закончить то, что не успею закончить я, и преемник увиделся мне в лице хозяйского сына, тем более, что родной отец мало интересовался его судьбой. Но моим надеждам сбыться было не суждено. Когда мальчику минуло пять зим, и он уже умел читать и писать, а так же знал базовые заклинания школы Мистицизма, к коей питал большой интерес, но совершенно не желал осваивать Восстановление, что меня премного огорчало, благородный лорд вознамерился удалить его со своих глаз, отправив в Гильдию Магов Вэйреста.

Выдержка из заметки, найденной в личных вещах покойного Клауда Кингсли.

Обычно, мы не зачисляем детей, не достигших возраста семи лет и не прошедших испытания на определение магического потенциала, однако, мы готовы делать исключения, если в ребенке раскрылись магические способности до достижения этого возраста, либо если родители готовы самостоятельно оплачивать обучение. На моей памяти было несколько таких случаев, но более всего мне запомнился всего один из них. Тогда я преподавала Мистицизм и уже отвечала за принятие детей в нашу гильдию. Поэтому граф Ла Круа пришел именно ко мне. Ранее мы уже встречались с этим человеком пару раз, когда испытания проходили его старшие дети, но, увы, к магии оказались не способны. Помню, я тогда очень удивилась, поскольку была уверена, что из этого, поистине благородного и сильного, рода едва ли выйдет хоть один мало-мальски способный маг. Но лорд с каким-то победоносным блеском в глазах предложил мне испытать "сына его жены", как он тогда выразился, хоть мальчику тогда едва минуло пять лет. Я пыталась противиться и воззвать к голосу его разума, что дитя еще слишком мало, чтобы обучаться вдали от родной семьи, но граф был непреклонен, что мне пришлось уступить. Мне было подумалось, что его переполняет чувство гордости и слепая отцовская уверенность в исключительности собственного сына, но когда я увидела мальчика, который во время наших пылких споров смиренно дожидался за дверью, то тут же поняла, что Ла Круа попросту желал избавиться от ребенка как можно скорее.
Дети недов уродливы и нелепы сами по себе, но клянусь Магнусом, этот был самым уродливым из всех, что мне приходилось видеть. Мальчик был явно неполноценным, и мне уже было подумалось, что лорд решил таким образом пошутить, но вскоре мне пришлось устыдиться своим мыслям. Этот ребенок, по приказанию отца, с огромным стеснением, но меж тем, четко и без запинок продемонстрировал все, что умел. Я была поражена и ожидала чего угодно, но только не этого. Мистицизм во всем своем великолепии, единственная школа непостижимо сложная для магов-новичков явно давалась этому странному мальчику очень легко. Казалось, он даже не понимал, что делает, а просто делал, будто по какому-то неведомому мне наитию. Желая убедиться в своих догадках, я задала ему несколько наводящих вопросов, на которые любой новичок, вставший на путь изучения Мистицизма, ответил бы без запинки, но он потупил взор и не знал, что мне ответить. Обескураженная и немало удивленная я тут же направилась к Архимагу, чтобы решить судьбу этого Геона. Архимаг, выслушав мою жаркую речь и посмотрев на мальчика и усмотрев в нем огромный потенциал, дал графу Ла Круа свое согласие.
Поскольку в те времена именно я являлась самым выдающимся мистиком в гильдии, то я имела возможность наблюдать мальчика довольно часто. Мне было интересно наблюдать за ним, в какой-то мере изучая, но ответа на вопрос, что появился у меня в самое первое знакомство с ним, я найти так и не смогла. В то же время, глядя на попытки его общения с другими учениками, я все больше укоренялась во мнении, что уступая его отцу в его просьбе зачислить ребенка в гильдию раньше положенного времени, мы нанесли непоправимую травму самому Геону. Мало того, что вырвав его из семьи и выкинув совершенно в чужой мир, мы спровоцировали его последующую замкнутость, а постоянные издевательства других детей, которые были и старше, и спесивее, и, чего скрывать, физически здоровее, взрастили в нем озлобленность. Маленьким уродливым волчонком он смотрел на всех окружающих и только со мной был более покладист.
Его отца я больше не видела. Единственным напоминанием о нем были ежегодные щедрые отчисления на благо Гильдии. Не в пример матери, что навещала ребенка ежемесячно, он совершенно не интересовался успехами сына, что было очень зря, потому что Геон, не смотря на свой возраст, делал поразительные успехи в освоении Мистицизма. Даже я, освоившая в совершенстве данную школу к своим тридцати пяти годам, по сравнению с ним сама себе казалась бесталантной, что очень уязвляло мое самолюбие. За неполных одиннадцать лет он настолько хорошо сумел уловить самую суть этой сложнейшей науки, что уже владел ей уже на достаточно высоком уровне. Конечно, в силу юного возраста, он еще не мог постигнуть всей ее философии, но с его незаурядными способностями это было лишь вопросом времени.
Безусловно, в каждом из нас, кто избрал своим жизненным путем нелегкий и тернистый путь магии, живет неутолимая тяга к знаниям и присутствует исследовательская жилка. Таким был и мой ученик. Порой мне было жалко на него смотреть, когда он, практически позабыв о сне, без устали отдавался практике и все оттачивал и приумножал свое мастерство, либо просиживал в библиотеке, шевеля губами над очередным фолиантом. Как его наставник, я была обязана заботиться не только о его обучении, но и о поддержании его тела и духа в надлежащем состоянии, коль уж он сам не мог заботиться об этом самостоятельно, поэтому, когда тень слишком глубоко залегала под его глазами, а он сам едва ли не валился с ног от усталости, мне приходилось силком его волочь в общую спальню.
Хоть Геон и выделял меня среди прочих преподавателей, но редко высказывал мне свои мысли открыто, поэтому я совершенно упустила тот момент, когда его посетила мысль заняться еще и Колдовством. Узнав об этом, я была несколько расстроена, потому что считала Мистицизм его призванием, в котором, однако, он мог достичь высот, постигая только лишь его. К сожалению, образумить парня мне не удалось. Он не оставил своих прежних занятий, но заметно сократил время, отведенное им, предпочитая освоение новой науки, которая ему давалась немногим сложнее. Невежда лишь скажет, что принципы всех магических школ схожи, но это не так. Постижение хитросплетений энергетических потоков, что пронизывают весь Мундус, похоже на соприкосновение с энергией Обливиона так же, как рука похожа на ногу. Впрочем, парень учился достаточно быстро.
Наблюдая за ним, мы невольно начали возлагать на него большие надежды, что вскоре он сможет занять свою нишу в костяке нашей гильдии и сможет сделать и свой весомый вклад в ее развитие. Но произошедшая неприятность, когда парню было около девятнадцати, развеяла наши надежды, словно пепел. Сверстники и даже дети помладше часто задирали его и всячески унижали, когда никого из преподавателей не было рядом (об этом я узнала позднее), часто это доводило до словесных перепалок, а порой и до драк. Но что может сделать слабый, вечно недоедающий коротышка против группы прекрасно развитых юношей? Поэтому часто он был бит, и это было наименьшее из унижений, что выпало на его долю. Но однажды, когда уже объявили отбой, что-то в нем переломилось. Я не знаю, что происходило в тот вечер в спальне студентов, но когда мы с коллегами подоспели на поднявшийся переполох, то увидели дремору, пытавшегося прикончить Геона, как оказалось, призывателя. Он уже ранил мальчика, что перекошенного лица последнего не было видно из-за крови, впрочем, не смертельно, что тот пытался даже отползать. Впрочем, мы подоспели вовремя, что кто-то из магов успел изгнать даэдрота туда, откуда он пришел, когда он вновь заносил свое оружие над своей жертвой.
Уже потом, когда Геон оправился от полученной травмы, а шумиха вокруг этого события вышла за пределы гильдии, мне удалось узнать, что мальчик в своем обучении только перешел на новую ступень, и медленно и вдумчиво, как он это делал всегда, начал осваивать новые, более мощные заклинания, среди которых был и призыв дреморы. До того рокового момента студент хорошо освоил теорию, но к практике переходить опасался, выжидая момента, когда наш преподаватель Колдовства сможет уделить ему достаточно времени. Но это исполниться не успело. В тот вечер же в спальне вновь завязалась потасовка, о подробностях которой Геон предпочел умолчать, в ходе которой, ослепленный злобой и практически не отдававший себе отчета, он сотворил заклинание впервые в жизни. Надо отдать ему должное, призыв удался прекрасно, а вот подчинить существо из Обливиона себе ему не удалось. Наверное, это происшествие что-то перевернуло в душе моего ученика, что вскоре он преисполнился решимости покинуть Вэйрест, хоть дело в глазах общественности можно было замять. Я пыталась отговорить его, да и многие другие пытались, но он в своем желании был непоколебим, что мне пришлось отступиться и, скремя сердце, написать рекомендательное письмо в Имперский Город.
Из разговора с Эрранил Диренни, Архимагом Вэйреста.

Геон? Геон Ла Круа? Ну конечно же я его помню. Он был моим однокашником в Университете Таинств. Не могу сказать, что мы были с ним близкими друзьями, но общая увлеченность зачарованием премного сблизила нас. Приятный, весьма приятный парень был. Спокойный, такой, рассудительный и очень осторожный. Была у него еще такая особенность, что он очень увллекался тем, что делает. Да, пожалуй, намного сильнее и глубже, чем любой из моих друзей и знакомцев в те годы. Помнится, я несколько раз пытался затащить его в одно интересное заведение в районе Эльфийских Садов, ну вы понимаете, но он вежливо отказывался, предпочитая вину и объятиям красавиц  толстые скучные тома или свои внеурочные практические занятия. Даже если не брать в расчет его, мягко говоря, специфическую внешность, он был странным. Казалось, что для него существует только магия и знания, а все человеческое ему чуждо.
В свои годы он обладал уже приличным багажом знаний и многое умел, а так же обладал пытливым аналитическим складом ума, чем вызывал зависть и неодобрение у некоторых наших однокашников. За это его пытались унижать. Но он проявлял поразительную стойкость и на все эти унижения не реагировал. Да еще и я, вместе со своими близкими товарищами, частенько заступался за него, однако, эти нападки не прекращались. Геон терпел долго, около четырех лет, пока вконце концов не решил перевестись в другое отделение гильдии, где, по его мнению, он мог бы куда спокойней продолжить свое обучение, которое к тому времени стало самостоятельным по большей части.
Из воспоминаний Эртиуса Вариана.

Милая матушка.
Вот уже полгода, как мне довелось перебраться в Кватч, но только сейчас я нашел в себе силы написать Вам, за что покорнейше извиняюсь. Я не буду утомлять Ваши глаза, описывая, как устроился здесь, но могу заверить, что все прошло как нельзя лучше. Здесь очень хорошие люди. Как и мои согильдийцы, так и горожане. Кватч же мало чем уступает Имперскому Городу по своему великолепию и богатству. Он чем-то напоминает мне Вэйрест, от чего моя душа преисполняется тихой радостью, и мне порой кажется, что я вернулся домой.
Я продолжаю свои занятия магическими искусствами так же, как и ранее, но не забываю и о Зачаровании, которое так увлекло меня еще в Университете. Но надо признать, здесь я первое время испытывал некоторые затруднения, связанные с не слишком большим количеством заряженных камней душ, что имел я в своем распоряжении. Покупать же их за свои деньги мне выходило бы накладно, но вскоре я нашел выход. Как Вам, должно быть, известно, услугами гильдии зачастую пользуется простой народ, имеющий о магии представление довольно посредственное, но желающий непременно заиметь себе качественные и редкие зелья, либо зачарованные на желаемый эффект предметы. А поскольку вышло так, что с моим приходом старый зачарователь смог отправиться на заслуженный покой, то на мои плечи легли, помимо моего обучения, и обязанности зачарователя, как на самого способного среди прочих. Я был рад предоставленной мне возможности, но остро нуждался в камнях душ, как я уже писал выше, поэтому я пошел на одну хитрость. Уменьшив плату за свои услуги практически в два раза, я просил покупателей приносить мне пару заполненных камней, которые оставлял себе, а деньги отдавал в фонд гильдии. Благо, мое предложение редко вызывало недовольство, а нужды в клиентах я не испытывал, что уже на данный момент я имею в личном распоряжении достаточное количество расходников, да и неплохо набил руку за это время, что с полным спокойствием могу требовать полную оплату своих услуг. Может быть недалек тот час, когда я смогу скопить денег, чтобы открыть собственную мастерскую и принадлежать наконец самому себе. На этом писать кончаю.

С бесконечной тоской и надеждой снова увидеть Вас
Ваш любящий сын Геон.
2 Огня Очага 3Э420

Моя дорогая матушка.
Столько времени прошло с момента Вашего отъезда, а я до сих пор чувствую тепло Ваших мягких рук на своих щеках и слышу Ваш ласковый голос, что звучит во мне не смолкая, и преисполняюсь благодарностью за все, что Вы сделали для меня. Как добрались? Легка ли была Ваша дорога? Мне хотелось бы надеяться, что обошлось без происшествий.
Я же спешу поделиться с Вами радостью. Через две недели после Вашего отъезда из Университета Таинств прислали зачарователя мне на замену (им оказался мой бывший однокашник, о котором я так много Вам рассказывал), что я смог наконец-то распрощаться со всеми этими замечательными людьми и перебраться в свой дом, с покупкой которого Вы мне премного помогли. Я решил оставить за собой членство в гильдии, что будет стоить мне некоторых ежегодных отчислений, с которыми, думаю, я справлюсь без труда. Мои же дела пошли в гору. Моя мастерская уже открыта и уже принимает покупателей, с некоторыми из которых я завел знакомство еще будучи в гильдии. Так же я успел завести деловые отношения с одним босмером, что размышляет охотой на крупных хищников. Совершенно бесплатно я наложил на его лук чары захвата души и снабдил его пустыми камнями душ, обязавшись при этом впредь бесплатно перезаряжать его оружие и накладывать новые чары, урезав стоимость в половину. Теперь недостатка в расходниках я не испытываю, но серьезно задумываюсь над тем, чтобы еще с кем-нибудь заключить подобную сделку. На том писать кончаю и с нетерпением жду вестей от Вас.
С любовью
Ваш бесконечно благоарный сын Геон.
23 Последнего Зерна 3Э426

Милая матушка.
Как же прекрасен Морровинд! Это чарующее и совершенно необычное место со своей самобытной древней культурой, о которой доселе мне приходилось только читать, и диковинной архитектурой, чуждой взгляду жителя центральной провинции. Однако, не могу не отметить, что Империя не смогла не внести и сюда свой вклад, но он кажется настолько ничтожным, что местная культура не слишком от этого пострадала, а многочисленные имперские форты выглядят аляповато и нелепо во всем этом самобытном великолепии.
Я уже писал Вам, что последнее время премного заинтересовался древним эльфийским народом, что много веков назад исчез бесследно, однако, оставил после себя практически нетронутые временем мертвые города. И вот наконец я решился познакомиться лично со следами этой цивилизации. Знали бы Вы, каких трудов мне стоило убедить себя в этом!
На материковой части Морровинда я пробыл недолго, заглянув лишь в отделение гильдии Морнхолда, ибо изначально я наметил себе путь на Ввандерфелл, Где, помимо хорошо сохранившихся двемерских построек еще и высится Красная Гора, в недрах которой еще совсем недавно состоялась битва, которая до сих пор на слуху у всего материка. Думается мне, я попытаюсь добраться и туда, тем более, как говорят, город глубинных эльфов есть и там.
Сейчас я нахожусь в Альд'руне, в местном отделении гильдии, что так радушно приняла меня, и из бесед познаю местную культуру и заклинания известных мне школ, что так же самобытной здесь, как и все остальное. Более прочих меня заинтересовали такие заклинания, как Пометка и Возврат, и я даже успел уже освоить их. А освоив, я загорелся идеей несколько их видоизменить, что видится мне делом вполне выполнимым, но я займут этим уже по прибытии домой, потому что впереди у меня много планов, первым из которых стоит посещение поселений Телванни, одного из Великих домов, весьма преуспевшем в магических практиках. На этом писать кончаю.

С глубоким уважением
Ваш любящий сын Геон.
11 Первого Зерна 3Э429

Милая матушка.
Наконец-то я прибыл домой и наконец нашел в себе силы, чтобы написать Вам. Мое путешествие было настолько увлекательным, сколь опасным, и крайне познавательным. Но не буду забегать вперед.
Как я и планировал, я добрался до поселения Телванни, где в общении с местными магами почерпнул для себя много нового, хоть некоторые устои их жизни мне несколько претили. В частности такие, как содержание рабов. Нет, в Морровинде это явление привычное и совершенно нормальное, но члены дома Телванни поощряют это более других. Мое сердце развивалось всякий раз, когда я видел этих несчастных, закованных в цепи или заключенных в клетках, словно дикие животные. Но однажды я не выдержал. Это случилось тогда, когда мы прогуливались по поселению вместе с одной леди Телванни, увлеченные беседой. Тогда, на невольничьем рынке я увидел невообразимой красоты юную девушку, почти еще ребенка, и не смог пройти мимо, твердо убежденный, что подобному нежнейшему созданию не место в клетке. Я тут же купил ее и тут же попытался отпустить, но подумав, решил повременить до прибытия обратно в Сиродиил, чтобы не подвергать ее опасности вновь оказаться в колодках. Я оставил девушку в одном из постоянных дворов близ Красной Горы, куда мы отправились с благородной данмеркой в сопровождении полутора десятка наемников, не надеясь, впрочем, вновь ее увидеть.
Недры огромного вулкана меня поразили. Мало того, что там действительно находился двемерский город, как сказала леди-маг, самый большой среди прочих, так нам еще и удалось посмотреть на второй Нумидиум, что возводил там Дагот Ур. Зрелище было столь великолепное, столь величественное, сколь и пугающее, что у меня не хватит слов, чтобы передать Вам те чувства, что преисполняли меня. Но я надеюсь, что мои рисунки, что приложил я к этому письму, сумеют передать Вам хоть малую долю того, что довелось испытать мне.
Вопреки моим опасениям, девушка смиренно дожидалась меня там, где я ее оставил. Я же, проведя в компании леди Телванни еще несколько дней, обсуждая наше путешествие, пусть и омраченное гибелью нескольких наемников, сраженных неизлечимой болезнью. В ходе этих бесед я окончательно укоренился во мнении, к которому шел последние несколько недель, что не обладаю тем складом ума, необходимым хотя бы для отдаленного понимания жизни и философии давно исчезнувшей расы. Поскольку, являясь, судя по всему, талантливыми магами, они еще и владели такими знаниями, суть которых не уловить без инженерной жилки, коей во мне нет. Это открытие меня несколько огорчило, но я скоро забыл об этом, загоревшись новой идеей. И леди меня в этом поддержала.
Чуть позже мы простились, и я решил отправиться домой, чтобы переосмыслить все и скорее приступить к развитию захватившей меня мысли. Девушка отправилась со мной. Когда мы пересекли границу, а свободе моей спутницы более ничего не угрожало, я захотел отпустить ее, но ей некуда было идти и она спросила меня остаться. Я не мог ей отказать. На этом писать кончаю.

С безграничной любовью
Ваш воодушевленный сын Геон.
10 Огня Очага 3Э430

Милая матушка.
Весть о кончине отца очень расстроила меня, что мне пришлось оторватьсяот моих исследований, коими я в последнее время весьма увлечен. Я скорблю вместе с Вами. Но Вы, несмотря на переполняющее Вас горе, все же нашли в себе силы поинтересоваться, как обстоят мои дела теперь, и я спешу Вас ответить.
Мои дела идут как нельзя лучше. Моя мастерская снова открыта и снова принимает покупателей, тем более, что теперь ее озаряет нежная красота моей помощницы. Благодаря ей я могу теперь чуть больше времени уделять своим занятиям, чему несказанно рад. Я уже писал Вам, что работаю над заклинаниями, изученными мной в Морровинде, так вот, мне наконец удалось добиться определенных результатов. Я понял, как поставить несколько пометок и свободно перемещаться между ними, что уже и опробовал. Однако, отнимает это слишком много сил, что после перемещения мне необходимо употребить сильное зелье магии, либо же, если такового нет под рукой, то отлеживаться около трех часов, медленно приходя в себя. Но все-таки это победа!
Так же мои исследования айлейдов движутся спорно. Как Вы уже знаете, мне пришлось обращаться к гильдии Бойцов, чтобы те смогли расчистить они руины дренего города, в которых обосновались гоблины. Теперь никто не сможет помешать моим частым (благодаря усовершенствованному заклинания) прогулкам в древних стенах, поскольку дверь мне удалось запечатать. Мне удалось заполучить несколько велкиндских камней и один камень Варла - артефакты, а которых заключена колоссальная мощь, но природа коих неизвестна, завесу тайны которых я и стремлюсь открыть. На этом писать кончаю.

С ободрением
бесконечно скорбящий Ваш сын Геон.
27 Огня Очага 3Э432